Ведьмак уселся на землю в метре от разгорающегося костра, и согнув ноги, упёрся подбородком в одно из колен.
— Всё что ты видишь вокруг, — заговорил он, глядя на огонь, — Это Род. Он принёс себя в жертву, чтобы из него сотворился наш мир. Ты, я, комары, которых ты убиваешь, ветки и огонь — всё маленькие частички Рода. А есть слова, которые Род завещал богам, и при помощи них можно творить всё из всего. Иногда боги открывают эти слова ведьмакам, чтобы те использовали их во благо людям.
— А-а, это что-то вроде, как алхимики хотели из одного вещества другое получить? Философский камень, да?
— Ну, про философский камень ничего сказать не могу, — ведьмак потянулся за веткой, — А то, что всё единообразно в своей основе, это, как говорится, и ежу понятно. И слова эти обращаются именно к самой основе мира.
Огонь быстро разгорался, всё быстрей и жадней пожирая ветки, и отгоняя густой мрак к краям поляны. Кучка хвороста уже успела растаять наполовину, и ведьмак, задумчиво посмотрев на неё, с недовольством покрутил головой.
— Надо бы ещё собрать, да потолще, — сказал он, поднимаясь, — А то, так и до половины ночи не хватит.
— Угу, — пробурчал Вечеслав с сарказмом, стирая со лба очередное мокрое пятнышко. — Слова, на благо людям, основа мира, ну-ну. А комаров убедить не кусаться жалко.
— Колдовскую силу нужно с умом расходовать, — ответил ведьмак. — Понимаешь, она не бесконечная. Её ведьмаки из света и воздуха копят. А на комаров тратиться — это глупость.
— У-у, — промычал Вечеслав, которому все эти отмазки ведьмака были побоку, потому как всё лицо и шея у него уже давно и со страшной силой зудели, и единственным желанием было броситься в холодную воду, чтобы снять этот нестерпимый зуд.
Пройдясь по кромке поляны, они собрали две приличные охапки и вернулись к костру. Вечеслав уселся, как учил его дед, после войны протрудившийся в колхозе пастухом. Он подогнул одну ногу под задницу, а вторую согнул перед собой. Способ был хорош тем, что задница не соприкасалась с холодной землёй, и тем, что как только подогнутая нога затекала, можно было просто пересесть на другую.
Ведьмак подкинул в костёр несколько веток потолще и улёгся прямо на землю.
— Не простудишься так? — спросил Вечеслав. — Тело-то, небось, не только хлипкое, но и не закалённое.
— Так что ж теперь, как коню, стоя спать, что ли? — спросил ведьмак и усмехнулся.
Вечеслав какое-то время смотрел на него, потом тоже махнул рукой на всякие там простуды, и прилёг на бок, подложив одну руку под голову, а вторую под рёбра.
— Ну что, кусают комары? — спросил ведьмак и зевнул. — Да уж, одна беда с этими человеческими телами, устают быстро.
— Не-а, — Вечеслав удивлённо прислушался к ощущением. — Нету вроде.
— Вот видишь, а ты ругался. Но если какая заваруха случится и мне силы не хватит, тогда уже на себя пеняй, что на мелочи её растратили.
— Ла-адно, — протянул Вечеслав и сладко зевнул.
— Это просто сегодня нам повезло, — тихо заговорил ведьмак, — А завтра всё что угодно может произойти. После того, как Владимир на золотой Киевский стол сел, небезопасно в ней стало. Печенеги с булгарами снова набегами разбой творят по украинам, а он с ними, вроде как, миры всё заключает. Иудеи-рахдониты из Хазарии недобитой по городам и весям селятся. А Владимир их только и привечает. Как только русин какого чужеземца за нахальство проучит маленько, так он тут же — в поруб его. А грек ты, или норманн, так спросу с тебя никакого. Да и лихого люда по лесам, да степям ныне развелось…
Вечеслав чувствовал, как непомерная усталость обволакивает его от самых пяток до макушки, разливается тяжело по всему телу, тащит куда-то вниз. И уже находясь в полусне, он словно откуда-то издалека слышал монотонный голос ведьмака, тихий шум ветра в верхушках деревьев, устало переквакивающихся лягушек, временами долетающий стрёкот кузнечиков с луга, и если бы не мысль о Маше и Иришке, о двух самых родных ему человечках, то показалось бы ему, что всё это однажды, как будто, уже было с ним, ещё в детстве, потому что походило всё это на волшебную и немного пугающую сказку.
3
Из сна Вечеслава вырвал разухабистый свист. Один, второй, третий короткий и резкий, а следом протяжный, отдающийся в ушах мерзким звоном. Удивлённо распахнув глаза, он тут же приподнялся, и непонимающе, ещё не совсем проснувшись, уставился на тёмную фигуру, быстро приближающуюся к нему. Край правого глаза выхватил ещё один силуэт, мелькнувший среди деревьев, и в ушах тут же кольнул хруст сломанной ветки. Всего секунду Вечеслав просто созерцал эту непонятную картинку, считая её сном, но как только эта секунда завороженности и непонимания кончилась, он мгновенно вскочил на ноги и затравленно огляделся.
— Чёрт! — провопил мозг. — Где ведьмак?!
Ведьмака не было. Чёрная фигура, стремительно приближалась, и Вечеслав почувствовал, как ускоряется его сердце, а спину взрывают холодные мурашки. Сомнений в том, зачем она приближается, не возникало. Помимо того, что и сам обладатель фигуры выглядел довольно жутко (искажённое от злости лицо, перечёркнутое почти строго по диагонали шрамом, какой-то чёрный тулуп мехом наружу), вдобавок в его руке Вечеслав разглядел оружие. Картинки, на которых изображалось что-то подобное, обычно подписывались так — меч такой-то, такого-то века. Держа его на уровне пояса, параллельно земле, нападающий стал вскидывать руку, делая замах. Правой ногой он задел кучку пепла от костра, и взметнувшиеся во все стороны частички золы, придали картинке ещё более зловещие черты.
И до Вечеслава вдруг очень чётко дошло, что спасти свой череп, а с ним и саму жизнь, можно только перестав глупо размышлять о происходящем и начав действовать. В ту же секунду он на автомате, подчиняясь одним только инстинктам, с размаху повалился на землю. Уже в падении, он выбросил вперёд левую руку, и перекатившись по ней, вскочил на ноги метрах в семи от нападавшего мужика. Таким приёмом из айкидо он однажды хотел поразить воображение Маши, ещё в их букетно-конфетный период отношений, но лишь здорово напугал будущую супругу. Тем, кто не в курсе, со стороны всегда кажется, что человек просто тупо решил разбить себе башку о земную поверхность. От столь резкого кувырка, картинка слегка поплыла, и пришлось быстро отставить одну из ног немного вбок, чтобы удержать равновесие. Нападающий по инерции удара развернулся в сторону Вечеслава, и застыл с опущенным к земле клинком. На его лице нарисовалась лёгкая настороженность, и он быстро прошарил глазами по траве вокруг себя.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
